Недавно один человек описывал условия в цехах как причину того, почему молодёжь не хочет идти работать на заводы, несмотря на соцпакет, отпуск, белую зарплату и необходимость поддерживать отечественного производителя. Рассмотрим, с чем сталкивается в работе другая часть сотрудников типичного завода — инженерно-технические работники.

С одной стороны, на должности ИТР можно приобрести опыт проектирования самых разных изделий, от огромных платформ на рельсовом ходу с электрическим приводом и несколькими видами механизмов на самой платформе до миниатюрных насосно-смесительных станций. В процессе разработки можно перелопатить огромное количество самых разных справочников, научиться работать в нескольких видах САПР, а также освежить и расширить школьные/университетские познания в самых разных науках — от алгебры с геометрией до сопромата и даже химии. Интересно? Не то слово.

Но кроме того, что связано с работой непосредственно, есть и условия работы. И к ним относятся не только плохо регулируемый микроклимат в рабочем помещении. Это кондиционеры, немногим отличающиеся по возрасту от ветеранов труда, а потому шумящие с такой силой, что приходится делать выбор между небольшим комфортом тела и большим дискомфортом ушей. Нет, современные кондиционеры закупаются, но только для высшего руководства, которое в полном составе обитает в другом здании и, судя по принимаемым решениям, в какой-то другой реальности (как же это похоже на способ организации управления в нашей большой стране…)

Это стулья, выпущенные в один год с кондиционерами и не рассчитанные на людей выше среднего роста — большинству молодых ИТР сиденье достаёт до середины голени, хотя плакаты ещё советских времён, на которых нарисован болванчик в правильной посадке с прямым углом согнутых коленей, есть в каждом кабинете. Ладно, прошло десять лет с момента появления в свободном доступе приличных офисных кресел, и завод наконец-то решил их закупить, но из-за строжайшей экономии на чём угодно, кроме самых ненужных вещей, кресла закупаются максимально дешёвые и качество их, и так уже ожидаемо низкое, не контролируется совершенно. Оно и понятно — те, кто их заказывают, не будут на них сидеть, а потому кресла мало того, что начинают жутчайше скрипеть и разваливаться через год (и поверьте, гонки по рабочему помещению на этих креслах не устраивают), так ещё и изначально приходят некомплектными. Не хватает винтиков, которые можно выточить в соседнем цеху? Если бы! Не хватает колёс, подлокотников и даже спинок.

Это системные администраторы, которые набираются из любых специальностей, кроме профильных, а чаще просто по принципу «умеешь ставить „винду“ — будешь админ», поэтому часто творят нечто совершенно непотребное (хуже анекдотической уборщицы) и откровенно саботируют работу тех, у кого она так или иначе связана с ПК. А крайний кто? Рядовой сисадмин-исполнитель с кривыми руками? Может, его начальник, «знающий» ПК на уровне «почитать новости, погоду и почту»? Вовсе нет — крайним будет отдел, оставшийся без средств проектирования (ну, не считать же таковыми карандаш и бумагу, хотя бы из-за скорости проработки сложных узлов) и не сумевший сдать проект в срок.

Это туалеты, которые, как поётся в известной песне, «на втором этаже, потому что на первом засрали уже». На деле всё ещё более грустно: туалет часто даже не на другом этаже, а вообще в другом корпусе, но и там вентиляция отсутствует, слив работает только по праздникам, а двери и перегородки такие, что кабинки снизу открыты, поэтому от расстройства желудка у одного человека страдают сразу трое.

Это столовая с ценами, которые явно не соотносятся со средней зарплатой (имеется в виду реальная, а не официальная величина, которая больше похожа на «среднюю температуру по больнице, включая морг»). Это очумелая бюрократия, активное перекладывание ответственности, повальный непотизм в высшем руководстве, неудачная кадровая политика в целом и, как следствие всего этого, отказ системы планирования производства и повсеместный недостаток квалифицированных кадров и инструментов работы. Это, наконец, увольнение пенсионеров по принципу «сокрушения» вместо «сокращения», а потом искреннее удивление тому, что молодёжь, не успевшая за год-два дополнить приобретённые в вузе теоретические знания обширным практическим опытом, не справляется с работой.

Типичная картина приёма и исполнения решений выглядит так: лет через пять после появления в отделах и даже цехах завода достаточного количества ПК руководство наконец озадачилось упорядочиванием оформления часто используемых на предприятии документов, не отражённых в ГОСТ. Решение хоть и запоздалое, но вполне понятное: кто рисует «рамки» в любимом графическом редакторе, кто делает таблицу в «Ворде», а кто и вовсе вписывает текст через «Пейнт» поверх отсканированной картинки бланка. Реализация, однако, превзошла самые смелые ожидания: без объявления войны были удалены не только имеющиеся файлы оформления (даже самые «правильные»), но и вообще все настройки, на создание которых было потрачено немало времени.

Чтобы было понятнее: пришло в цех начальство и увидело, что рядом с новым станком и обслуживающим его слесарем стоит ящик с какими-то железяками. Вопросило начальство: «Что за старый ящик с непонятным хламом?» — «Так это оснастка, моими руками собранная и работу мою ускоряющая», — ответил слесарь. Покачало начальство головой и издало приказ: «В связи со свершившейся научно-технической революцией и во исполнение великой цели следования за шагающим семимильными шагами прогрессом повелеваю все старые ящики в цехах заменить на новые». И уже на следующий день, придя на работу, слесарь обнаружил на старом месте новый ящик, точно такой же, как у других. Пустой.

А вот типичный результат своевременного (да, Шелдон, это сарказм) планирования: технолог выпускает задание, мы — проект, цех собирает «железяку» и отправляет её на склад с готовой продукцией. Проходит несколько месяцев… В пятницу весь в мыле прибегает технолог цеха-заказчика и говорит (да что уж там — кричит и плачет), что в понедельник «железяка» должна участвовать в крайне важном испытании, но концепция изменилась (да, именно сейчас — с руководством не спорят), поэтому половину не самого маленького проекта надо переделать, то есть у нас есть один день (ну, полтора, считая вечер пятницы) и у цеха один. Доплата за срочность? Радуйтесь, что в субботу/воскресенье работаете за две ставки, пусть и против своей воли. Дальше как в одной старой сказке: ровно в понедельник придёт к вам начальство работу контролировать. Сумеете в срок уложиться — премия за месяц ваша. А не сумеете — пеняйте на себя! Век этот проект помнить будете!

Вот и получается, что для выполнения работы приходится натурально бороться с перечисленными факторами, выполнять не свою работу и порой работать в совершенно нечеловеческом темпе (без компенсации), имея в качестве мотивации только «морковку» (и вовсе не перед носом). Безусловно, такая работа помогает расширить знания и улучшить навыки, но трудиться в таких условиях продолжительное время возможно только в одном случае: если сама работа доставляет удовольствие. Если же она является исключительно средством заработка на жизнь, то больше трёх лет мало кто задерживается при наличии любой адекватной альтернативы.

Какой-то прямо плач Ярославны получился… Вы не подумайте, работать на заводе интересно. Только уж больно сложно мириться с тем, как оно есть, когда знаешь, как должно быть.